Система мира - Страница 17

— Стойте, не двигайтесь! — сказала Каролина, вынудив учёного замереть в начале движения, обещавшего перейти в низкий официальный поклон. — Мы уже слышали, как вы пострадали на нашей службе из-за непредвиденных последствий героического поступка барона фон Лейбница. Вам сейчас не следует кланяться. Прошу, садитесь.

— Не щурьтесь так сурово на фрайгерра фон Лейбница, — произнёс другой голос из угла.

Ньютон посмотрел туда и увидел Даниеля Уотерхауза, углубившегося в пожелтелый старинный фолиант.

— Я, а не барон, рассказал её высочеству всю историю, и если у её высочества сложился неправильный взгляд на события, то вина исключительно моя. Верно, не каждый день немецкий барон набрасывается на сэра Исаака Ньютона с палкой. Некоторые могли бы истолковать его поступок превратно, однако я, переживший такое же обращение, простил и поблагодарил барона.

— Я тоже. — Ньютон крайне медленно и осторожно опустился в кресло, которое указала принцесса. Теперь Каролина сидела на неком подобии трона посередине, а Ньютон и Лейбниц — симметрично по обе стороны от неё. Даниель оставался в тёмном углу как неприметный библиотекарь или, если угодно, философический дворецкий.

Каролина постаралась сломать лёд (толстый и очень холодный), заговорив о последних событиях в Лондоне. Верны ли слухи, которые до неё дошли?

Ход был выбран безупречно; сэр Исаак ничего так не желал, как развеять сомнения новой династии в надёжности английской денежной системы.

— Джек Шафто пойман! — объявил он. — Монетчику больше не чеканить фальшивок на этом свете!

— Если я правильно понимаю, — сказала Каролина, — новость и впрямь великая, и я удивлена, что не услышала её раньше.

— Ах, ваше королевское высочество, я не знал, что вы в Лондоне, пока не переступил порог этой комнаты, иначе известил бы ваше королевское высочество в тот же миг, как мистер Шафто был арестован.

— Я не о том. Я удивляюсь, что ещё ничего нет в газетах.

— Его задержали неподалёку отсюда в задней комнате некоего клуба, посещаемого тори, многие из которых, будьте уверены, глубоко шокированы. Некоторые виги извлекли бы из этого политические выгоды и, без сомнения, ещё извлекут. Я не питаю вражды к большинству членов упомянутого клуба и не хочу навлечь на них бесчестье. Истинный виновник — некий тори, какое-то время бывший первым человеком в Англии.

— Я знаю, о ком вы говорите.

— Он заслуживает разоблачения и позора, однако скандал был бы неудобен для всего королевства. Дело щекотливое… — Тут Исаак, в несвойственной ему манере, обратил взгляд на человека более компетентного — Даниеля Уотерхауза, лорда-регента.

Даниель вместо ответа повернулся к библиотечной двери и громко приказал:

— Внесите!

Невидимый слуга распахнул дверь. Другой слуга, дворецкий, вошёл с подносом, который почти полностью скрывала синяя бархатная подушка. На ней лежали две металлические отливки, сцепленные наподобие половинок огромного медальона. Их поднесли принцессе; Ньютон и Лейбниц украдкой скосили глаза на поднос.

Даниель сказал:

— Честь имею вручить вашему королевскому высочеству печати, которыми бывший статс-секретарь его величества пользовался в своей официальной корреспонденции. До вчерашнего дня они, разумеется, находились у милорда Болингброка. Однако, как вашему королевскому высочеству, вероятно, известно, Болингброк решил проводить больше времени с семьёй…

— Да, во Франции, — сухо произнесла Каролина.

— Когда его последний раз видели, он мчал на юг со скоростью, какую обычно развивает лишь тело, сброшенное с большой высоты, — сообщил Даниель. — Разумеется, он, человек чести, прежде вернул печати одному из регентов его королевского величества. Мне досталась привилегия подхватить их, когда они выпали из потных дрожащих рук милорда Болингброка, и теперь передать вашему королевскому высочеству. Это ваше фамильное достояние. Вы можете забрать их с собой в Ганновер либо…

— Они будут гораздо полезней здесь, — отвечала Каролина. — Вы с другими регентами приглядите за ними, хорошо?

— Почту за честь и за счастье, ваше королевское высочество.

— Прекрасно. Раз Болингброк покинул страну, не будем о нём больше. Я хотела бы услышать о Джеке Шафто. Его брали с боем?

Дворецкий поставил поднос с печатями на библиотечный стол и, пятясь, с поклонами вышел из комнаты. За это время Исаак успел сформулировать ответ. До сего момента он без промедления отзывался на каждое слово и жест принцессы, однако сейчас выдержал короткую паузу. Даниель, внимательно изучавший его лицо, различил дрожь торжества — редкое для пуританина попустительство своей слабости. Исаак сидит по правую руку от принцессы Уэльской, докладывает, как схватил архипреступника Джека-Монетчика, а на закуску ему подносят печати злейшего врага… Лучше был бы только скальп Болингброка на шесте.

— С боем? О нет. Скорее, он напустил на себя скучающий вид. По крайней мере, так сказали мне бравшие его приставы.

— Скучающий?

— Да, ваше королевское высочество, будто с самого начала знал, что идёт в ловушку.

— Так он в Тауэре?

Исаак не смог сдержать покровительственной улыбки.

— Поскольку мистер Шафто — опасный государственный преступник, ваше королевское высочество правильно предположили, что он должен содержаться в Тауэре. Однако в данном случае привходящие обстоятельства диктуют иной образ действий. Несколько месяцев назад Джек-Монетчик и его шайка вооружённой рукой захватили Тауэр. Событие это сумели замолчать, но из самого факта следует, что у Джека-Монетчика в Тауэре много сообщников и что устройство крепости хорошо ему известно. Заправляет в Тауэре по-прежнему Чарльз Уайт, капитан королевских курьеров, старый приспешник Болингброка.