Система мира - Страница 77

Дальше ещё на четверть часа о том, как мужи познают жён, становятся отцами и живут сотни и сотни лет. Где-то здесь Джек потерял нить при первом чтении отрывка. Сказать по правде, он снова отвлекается примерно на словах «Каинан родил Малелеила», но опять начинает слушать, когда имя Еноха звучит во второй раз: «Енох жил шестьдесят пять лет и родил Мафусаила. И ходил Енох пред Богом, по рождении Мафусаила, триста лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Еноха было триста шестьдесят пять лет. И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его. Бытие, глава пятая». Ординарий тяжело вздыхает; он жаждет вина Господня, ибо читал долго и глотка его пересохла, яко земля безводная, аминь.

— Как, чёрт возьми, это понимать? «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его».

— Еноха перевели, — говорил ординарий.

— Ваше преподобие! Даже неграмотный бродяга вроде меня знает, что Библию перевели с другого языка, но…

— Нет, нет. Перевели с земли на небо, если говорить просто. Если богословским языком, то вознесли. Он не умер.

— Простите?

— Когда пришло время умирать, он телесно перенёсся в вечную жизнь.

— Телесно?

— Его тело не умерло, но перенеслось, — поясняет ординарий. — Можно мне продолжать службу?

— Можно, — говорит Джек. — Продолжайте.

Новый двор, Вестминстер

Покуда Даниелева процессия собиралась в клуатре Вестминстерского аббатства, в другие более или менее древние и величественные лондонские здания стекались другие люди. Они прибыли в Вестминстерский дворец на лодках, пешком или в золочёных экипажах и теперь стоят перед Звёздной палатой, словно батальоны в ожидании битвы. Сравнение вполне оправданно. Испытание ковчега проводится с такой помпой потому лишь, что это — жестокая схватка. По сути — поножовщина между четырьмя участниками: монархом (его представляют лорды Тайного совета и королевский письмоводитель), казначейством (в стенах которого проводится испытание), Монетным двором (что в данном случае равнозначно имени «сэр Исаак Ньютон») и средневековой гильдией златокузнецов. Цель — добыть неоспоримые улики против сэра Исаака Ньютона, найти его безусловно виновным в государственной измене, то есть в хищении с Монетного двора, и тотчас наказать, не оставив ему ни малейшей лазейки для обжалования. Кара может варьировать от вечного позора и поношения до отсечения правой руки (обычная мера в отношении бесчестных монетчиков) и даже до того, что вскорости предстоит Джеку Шафто на Тайберне. Истцы, обвинители и дознаватели — златокузнецы, представленные здесь коллегией из двенадцати присяжных в подходящих случаю средневековых нарядах, сверкающих золотой парчой. Выбор неслучаен: золотых дел мастера издревле недолюбливают Монетный двор и с подозрением относятся к его продукции. Временами недоверие перерастает в открытую вражду. За те годы, что сэр Исаак руководит Монетным двором, вражда сделалась нормой жизни. Исаак нашёл способ урезать прибыль златокузнецов от поставок металлов Монетному двору. Те в отместку изготовили образцовые пластины такой высокой пробы, что Исааку очень трудно им соответствовать. Ибо златокузнецы и люди вроде мистера Тредера много выиграют, если Исаака удастся поймать на недобросовестности.

Пристав канцелярии выходит во двор и приглашает Даниеля со товарищи. Они вступают под своды дворца и оказываются в Звёздной палате. Когда Даниель был здесь последний раз, он сидел, привязанный, и Джеффрис мучил его забавы ради. Сегодня обстановка несколько иная. Мебель вынесли или сдвинули к стенам. Посредине настелили доски, а на них сложили платформу из кирпичей. На ней стоит печь вроде той, в которой Даниель плавил вчера кольцо. Кто-то топил её с раннего утра; сейчас она раскалена докрасна и готова к использованию.

Они проходят в боковую комнату. Здесь Мальборо, сидит во главе стола рядом с лордом-канцлером, канцлером счётной палаты, новым первым лордом казначейства — преемником Роджера — и другими членами Тайного совета. Центральное место за столом отведено человеку в белом судейском парике, баронской треуголке и чёрной мантии; по обе стороны от него писари и помощники. Это, как догадывается Даниель, королевский письмоводитель; его должность — одна из древнейших в королевстве. Он хранит печать, без который недействительны решения главы казначейства, и от имени короля заправляет финансовым ведомством, в частности, председательствует на испытании ковчега.

Испытание не может пройти без того, что Даниель торжественно доставил из аббатства. Дальнейшая процедура обставлена различными церемониями, но, по сути, проста: Даниеля и пятерых ключарей вызывают к столу. Королевский письмоводитель требует идентуры, разновески и образцы, каковые ему и вручают, но прежде Даниель и остальные ключари клянутся на стопке Библий, что идентуры, разновески и образцы — те самые. Один из секретарей королевского письмоводителя открывает шкатулку с пластинами. Их две, одна золотая, другая серебряная, на обеих убористым курсивом написано, до чего они чистые и подлинные; то же подтверждают многочисленные клейма златокузнецов. Секретарь зачитывает текст вслух. Приглашают и приводят к присяге следующую партию участников: она явилась из королевского казначейства в Вестминстере и доставила шкатулку, запечатанную восковой печатью лорд-мэра. Вводят лорд-мэра. С ним коллегия из двенадцати представителей Сити; в их числе мистер Тредер. Лорд-мэр говорит, что печать на шкатулке и впрямь его собственная. Шкатулку открывают. Внутри на зелёном бархате лежит штемпель. Мэр и представители Сити сравнивают штемпель с оттисками на образцах металла, все соглашаются, что совпадение полное. Это и впрямь пластины, изготовленные золотых дел мастерами, чтобы проверить сэра Исаака Ньютона; испытание может продолжаться.